Художественный руководитель и главный дирижер Национального академического народного оркестра им. Иосифа Жиновича, народный артист Беларуси, профессор Михаил Козинец поделился своими мыслями по поводу творчества.
— Михаил Антонович, ваш оркестр не раз обращался к творческому наследию Владимира Мулявина. Кроме традиционных концертных программ ко дню рождения главного «песняра» оркестр восстановил рок-оперы «Гусляр» и «Песня о доле». Премьера последней состоялась совсем недавно. С чем связан Ваш интерес к произведениям Владимира Мулявина?
— Творчество Мулявина — это образец единения музыки и поэзии. «Гусляра» и «Песню о доле» мы восстановили к 80-летию оркестра и 130-летию Янки Купалы. Это очень интересные, достойные, но, к сожалению, давно забытые произведения. Запись «Гусляра» есть на пластинке фирмы «Мелодия», а «Песня о доле» сохранилась только на любительской аудиозаписи.
В исполнении «Песняров» эти произведения называют рок-операми, но по сути они очень близки к мелосу белорусской народной песни и, считаю, прекрасно прозвучали в исполнении нашего оркестра.
Не могу сказать, что я был личным другом Владимира Мулявина, наши отношения имели характер приятельства — иногда собирались общей компанией. В 1973 году вместе выступали на концертах в Москве в Театре эстрады. Первое отделение работал наш оркестр, второе — «Песняры». Такие же концерты проходили в Киеве во Дворце спорта. Так что нас связывала творческая дружба.
В 1976 году «Песня о доле» рождалась на моих глазах. Помню, с какими сложностями пришлось тогда столкнуться Владимиру Георгиевичу и автору либретто Валерию Яшкину. Им предстояло выполнить трудную задачу: очень тактично, не в ущерб задумке Янки Купалы подкорректировать поэму так, чтобы цензура пропустила оперу.
Мы много спорили с режиссером Ларисой Симакович: оставлять текстовый вариант финала или вернуться к первоисточнику. Сейчас другое время, к счастью, поэтому у нас в финале слова Янки Купалы звучат без изменений и сокращений.
Во время подготовки «Песни о доле» мы встречались с заслуженным артистом БССР, «песняром» Владиславом Мисевичем. Он много интересного вспомнил о работе ансамбля над «Песней», в том числе и то, как приходилось изощряться перед цензурой.
Во многом эти спектакли состоялись благодаря колоссальной работе, которую провел заслуженный артист Беларуси Александр Кремко — дирижер оркестра и композитор. Он восстановил партитуры обоих произведений на слух, ведь нотный материал не сохранился. Александр Кремко сделал великолепную аранжировку и оркестровку произведений. Он дополнил звучание оркестра роялем и струнными.
Мы восстановили «Гусляра» и «Песню о доле», но при этом не претендовали на точное копирование «Песняров». Это невозможно и не нужно. Мы эти произведения исполнили по-своему. Признаюсь, не ожидал такой реакции зала — овации.
На постановку «Гусляра» Министерство культуры выделяло средства. Думаю, итог нашей работы впечатлил, поэтому на следующий год мы получили госзаказ: подготовить программу к 120-летию со дня рождения Максима Богдановича. Так появился мюзикл-притча «Апокрыф» композитора Ларисы Симакович. Восстановление «Песни о доле» было бы невозможно без финансовой помощи фонда президента Беларуси по поддержке культуры и искусства и Министерства культуры Беларуси.
— Чтобы эти программы появились на свет, музыканты немало потрудились, израсходованы приличные средства. Но, как горько шутят артисты, спектакль шел два раза — первый и последний. Обидно…
— «Гусляру» повезло больше: мы его играли дважды на сцене филармонии. Конечно, досадно, что сценическая жизнь программ такая недолгая… Мы с удовольствием показали бы программы в областных филармониях, но не уверен, что там что-то о них слышали.
— Сколько бываю на концертах вашего оркестра, ни разу не видела профессиональной телесъемки…
— Вы даже не представляете, какую болезненную тему затронули… К кому я только не обращался, куда не писал… Мне ответили, что наша музыка для белорусского телевидения — не формат. Сперва очень сожалел, даже обижался. Сейчас, наверное, привык.
Знаете, я не сильно ностальгирую по советскому времени. Но тогда с большим уважением относились к нашему оркестру. Мы ставили 12 программ в год, и все они записывались на телевидении и радио. С нами работали солисты из всего СССР — такие легендарные личности, как народные артисты СССР Анатолий Соловьяненко, Вергилиус Норейка, Борис Штоколов, Тамара Нижникова, Светлана Данилюк, Булат Менжилкиев…
После перестройки все эти записи размагнитили, так как был дефицит пленки… Уничтожили огромные пласты культуры. В то время от этого варварства пострадал не только наш оркестр…
Ну, а сейчас… Национальный! Академический! Оркестр народных инструментов — персона нон-грата на национальном же телевидении.
— Боюсь, что люди, которые накладывали на Ваши письма резолюцию «Отказать», вряд ли имеют представление об оркестре и его возможностях. У нас так традиционно сложилось, что народная музыка ассоциируется с каким-то «заняпадам». Не слыша оркестр, конечно, трудно представить, как замечательно звучат аутентичные белорусские музыкальные инструменты и произведения Поля Мориа или Жоржа Бизе в исполнении цимбалистов...
— Не могу сказать, что полностью разделяю Ваш восторг по поводу музыки Поля Мориа в исполнении нашего оркестра. Вернее сказать так: играют музыканты хорошо, но такая музыка не характерна для нашего оркестра.
В творчестве всякий запрет чреват, ничего нельзя запрещать! Поэтому я всегда поддерживаю творческие эксперименты моих коллег — дирижеров Александра Кремко и Александра Высоцкого. Они играют абсолютно разные программы, и, собственно, тем самым подчеркивают, что возможности нашего оркестра безграничны.
— Михаил Антонович, для участия в своих концертах Вы часто приглашаете Петра Елфимова. Он — Ваш любимец?
— Можно сказать и так. Петр — очень образованный, профессиональный музыкант. Он получил академическое консерваторское образование. Елфимов очень серьезно относится к творчеству, всегда ищет что-то новое. Из молодых певцов Елфимов, безусловно, номер один в Беларуси. Скажу больше, он вокалист мирового уровня. На следующий год у нас запланирован сольный концерт Петра Елфимова. Работа уже начинается, мы думаем, как выстроить программу, найти оригинальную идею.
— Меня еще вот что удивляет: в концертах с оркестром выступают Петр Елфимов, Марина Василевская, Надежда Микулич, Дмитрий Войтюшкевич, Яков Науменко, Александр Камлюк, Ян Женчак, а в зрительном зале — ни одного молодого артиста, чтобы пришли, послушали, может, поучились…
— Увы. Меня ничуть не удивляет, что молодежь не ходит на концерты своих коллег. К сожалению, это распространенное явление. Не все умеют радоваться успехам друг друга. Конечно, на концерты нужно ходить, чтобы учиться, расти самому… Вообще, музыкант, любой творческий человек должен постоянно учиться, развиваться, иначе — тупик.
— А если бы эти музыканты остались в Беларуси, об их карьере можно было бы сказать, что они успешно работают?
— Да, потому что они исполнители высокого класса. Нет ничего плохого в том, что музыканты уезжают работать в другие страны. Им необходимо более широкое поле деятельности, иметь возможность, достигнув определенной высоты, идти дальше. Это — нормальный путь. Никто из наших музыкантов не забыл своих корней.
С другой стороны, у нас много талантливых музыкантов, которые живут в Беларуси и имеют совместные проекты с западными коллегами. А один из важных показателей успешности музыканта — его известность и востребованность за пределами своей страны. Так вот, у нас много таких музыкантов, но о них знают только специалисты и ценители их творчества.
Думаю, пока на наших национальных телеканалах не появятся программы классической и народной музыки, интересы и вкусы широкой публики будут искусственно ограничены, а исполнители и коллективы — мало кому известны.
Текст взят с сайта: http://naviny.by/rubrics/culture/2012/05/18/ic_articles_117_177881/
Автор статьи: Оксана Яновская
