лидером стал молодой дирижер Константин Симеонов. За три предвоенных года он сплотил оркестр и вывел его на новый этап творческого развития. Кульминацией довоенного периода в деятельности оркестра стало его участие в I Декаде белорусского искусства в Москве в 1940 г.

Нападение Германии на СССР прервало активную деятельность молодого дирижера. В первый же день войны в Минске была объявлена мобилизация. Музыканты филармонии получили бронь. К. Симеонов проводил напряженные репетиции, организовывал концертные бригады для призывных пунктов. Попытавшись эвакуировать двоих детей, в суматохе он отстал от подвозившей их машины и потерял на долгих 5 лет (только после войны музыкант узнает, что дети чудом выжили и воссоединились с матерью в Москве). В тот же день он ушел на фронт, не имея ни малейших навыков военной подготовки. «Жаль, что ни в какой технике я ничего не понимаю и остаюсь в этот период профаном – даже в винтовке, которую мне пришлось несколько дней носить на плече (к моему стыду, в окопе мой сосед из кадровых зарядил ее), – писал он жене в Москву в июле 1941 г. – Но я не отчаиваюсь, думаю, что из меня в такой обстановке росо а росо выйдет боевой человек. Из «лабуха» должен получиться боец».

Вскоре Константин Симеонов был контужен и попал в окружение и плен. Потом был нацистский концлагерь для военнопленных Ламсдорф-318-Ф, в котором К. Симеонов находился до самого окончания войны, когда лагерь был освобожден советскими войсками. Пройдя нечеловеческие испытания, в конце 1945 г. после демобилизации Симеонов вернулся в Минск. Но здесь в работе ему было отказано, т.к. он имел клеймо военнопленного.

В апреле 1946 года Константин Симеонов нашел свою семью, которая после эвакуации оказалась в Киеве. Дальнейшие годы жизни и творчества, приведшие к ярчайшему всплеску его дирижерской карьеры, связаны со столицей Украины. Он становится дирижером Киевского театра оперы и балета и уже в 1946 году на Всесоюзном смотре молодых дирижеров в Ленинграде завоевывает первую премию. Еще тогда А. Гаук писал: «К. Симеонов привлек симпатии слушателей скромной манерой держаться, чуждой всякой позы или рисовки, которыми нередко грешат дирижеры. Страстность и романтическая насыщенность исполнения молодого музыканта, широкий размах передаваемых им эмоций, волевой импульс с первых же взмахов дирижерской палочки увлекают за собой и оркестр и слушателей. Симеонова как дирижера и интерпретатора отличают подлинное ощущение музыки, понимание музыкального замысла композитора. Это